[Arona]

Шикарный рассказ. Цепляющий, не оставляющий равнодушным. Можно ли научиться так писать, чтобы человек жадно глотал строчки, боясь оторваться даже не секунду в своем желании узнать, что же было дальше?

06.06.2012 в 11:24

Пишет  Diary best:

Конкурс на лучшую запись месяца!

Пишет  Resurrection:

вот такая фантастика мне по душе
Свеча горела

Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
- Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет - костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
- Д-даю уроки, - запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. - Н-на дому. Вас интересует литература?
- Интересует, - кивнул собеседник. - Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
"Задаром!" - едва не вырвалось у Андрея Петровича.
- Оплата почасовая, - заставил себя выговорить он. - По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
- Я, собственно... - собеседник замялся.
- Первое занятие бесплатно, - поспешно добавил Андрей Петрович. - Если вам не понравится, то...
- Давайте завтра, - решительно сказал Максим. - В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
- Устроит, - обрадовался Андрей Петрович. - Записывайте адрес.
- Говорите, я запомню.

***

В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
- Вы слишком узкий специалист, - сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. - Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники - вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век... Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем... Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом - затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский - две недели. Бунин - полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг - самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак... Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
"Если этот парень, Максим, - беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, - если он... Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду".
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
***
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
- Проходите, - засуетился Андрей Петрович. - Присаживайтесь. Вот, собственно... С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
- С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
- Да-да, естественно, - закивал Андрей Петрович. - Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
- Нигде? - спросил Максим тихо.
- Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия - в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты... - Андрей Петрович махнул рукой. - Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
- Да, продолжайте, пожалуйста.
- В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал - стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем - люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше - за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
- Мне нелегко об этом говорить, - сказал он наконец. - Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете... Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
- Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
- У вас есть дети?
- Да, - Максим замялся. - Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
- Да, - сказал Андрей Петрович твёрдо. - Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
- Пастернак, - сказал он торжественно. - Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела...
***
- Вы придёте завтра, Максим? - стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
- Непременно. Только вот... Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, - Максим обвёл глазами помещение, - могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
- Конечно, Максим, - сказал он. - Спасибо. Жду вас завтра.
***
- Литература это не только о чём написано, - говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. - Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- Пушкин, - говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
"Таврида", "Анчар", "Евгений Онегин".
Лермонтов "Мцыри".
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий...
Максим слушал.
- Не устали? - спрашивал Андрей Петрович.
- Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.

***

День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.

***

Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил.
К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
- Номер отключён от обслуживания, - поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
- А, Петрович! - приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. - Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
- В каком смысле стыжусь? - оторопел Андрей Петрович.
- Ну, что этого, твоего, - Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. - Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
- Вы о чём? - у Андрея Петровича похолодело внутри. - С какой публикой?
- Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
- С кем с ними-то? - взмолился Андрей Петрович. - О чём вы вообще говорите?
- Ты что ж, в самом деле не знаешь? - всполошился Нефёдов. - Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей.
Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
"Уличён хозяевами, - с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, - в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения... По факту утилизирован.... Общественность обеспокоена проявлением... Выпускающая фирма готова понести... Специально созданный комитет постановил...".
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
- Вы даёте уроки литературы? - глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
- Что? - Андрей Петрович опешил. - Вы кто?
- Я Павлик, - сделал шаг вперёд мальчик. - Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
- От... От кого?!
- От Макса, - упрямо повторил мальчик. - Он велел передать. Перед тем, как он... как его...
- Мело, мело по всей земле во все пределы! - звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
- Ты шутишь? - тихо, едва слышно выговорил он.
- Свеча горела на столе, свеча горела, - твёрдо произнёс мальчик. - Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
- Боже мой, - сказал он. - Входите. Входите, дети.

Майк Гелприн
взято отсюда

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: чтиво

Comments

[Кротик мой любимый]

да ну, редкостный бред.

[morogenoe_iz_sireni]

Ну, не так категорично, но тоже совершенно не понравилось. Во-первых, всю дорогу не отпускает ощущение "451 по Фаренгейту" (при всем уважении к автору этого рассказа, у Брэдбери было лучше), а во-вторых... будь проклята дырявая моя память, но в чьих только мемуарах и автобиографиях я не натыкалась на рассуждения о том, как бездуховно будет следующее поколение. Начиная с антички и разнообразнейших "Писем...". И ничего - к несчастью для паникеров, распределением способностей все же заведует кто-то небесный, и неизменно получается так, что одно органично уравновешивается другим: психи - другими психами, технари - гуманитариями и так далее. И от все тех же мемуаров и просто рассуждений на эту тему некоторых людей у меня осталось ощущение, что все эти страхи - в первую очередь от боязни того, что следующие поколения пойдут по какому-то другому пути и не будут оглядываться назад.
И потом, у меня создалось впечатление, будто автор считает, что технари книг не читают вовсе, книги им не нужны и неинтересны - а вот уж это точно бред.

[Кротик мой любимый]

+ что сюжеты для вирта и темы для теста - это так, ниоткуда берутся или вообще их не существует.
Ага.

[Arona]

Я думаю, каждый взглянет на этот текст по-новому, когда лет через десять он попытается втолковать своему ребенку прелести Пастернака или Куприна, а тот будет смотреть на него как на старого придурка, потому что у него недочитанная манга/недосмотренная анимешка/недочитанный фанфик/неотвеченные посты в соцсети, а ему пытаются впихнуть какую-то скучную древность.
Можно убеждать себя, конечно, что мой ребенок будет не таким, он будет умным и начитанным, но от реальности никуда не убежишь. И на смену классической литературе, которую нынче читают редко даже взрослые, приходит что-то иное.

[Кротик мой любимый]

И что?
Если текст устарел морально и социально, зачем его пихать в людей? Мне повезло, у нас уроки литературы включали еще и изучение контекста, по крайней мере было понятно, почему это должно было вызывать хоть какие-то чувства, а не тотальный фейспалм: "Что за идиотизмом страдают эти люди и почему мне это должно быть интересно?"
Есть вещи проверенные временем, они будут интересны и так. А навязывание чтения нетленки - да в гробу её видали.

Историю надо читать детям, историю. Тогда и интерес к литературе разовьется.

[Arona]

Imp_ch_r,
ну, лично я поняла проблему рассказа так, что люди перестали читать классику, которая несет в себе духовность, а не перестали читать вообще. Хотя и жалею, что кучу времени в школьные годы потратила на чтение какой-то программной ерунды вместо того, чтобы читать действительно стоящие вещи.

Историю надо читать, историю. Тогда и интерес к литературе разовьется.

дело вкуса. Под историческую литературу я могу только хорошо засыпать )))

[Кротик мой любимый]

Arona,

что люди перестали читать классику, которая несет в себе духовность, а не перестали читать вообще.

- В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал - стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем - люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше - за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.

По факту мы видим обратное - литература становится все более массовой и более востребованной. особенно в сфере развлечений.

Впрочем, хотят люди паниковать - пусть.

[Arona]

Imp_ch_r,
да никто не паникует ))) Это же не научная статья и не вопль души. Обычный, короткий рассказ с элементами фантастики. Проще его так и воспринимать.

[morogenoe_iz_sireni]

Arona Что плохого в том, чтобы прийти к классике в более сознательном возрасте? В конце концов, некоторые вещи становятся куда понятнее, когда ты уже обзавелся фоновыми знаниями истории и социологии. И мне всегда казалось, что та же русская классическая литература (не вся, но очень многое, особенно то, что дальше отстоит от нас во времени) - в первую очередь возможность заглянуть в другую эпоху и попытаться понять, какие у них, давно умерших, были проблемы. А потом уже вечные вопросы с ответами. Когда мне было лет 11-12, я не читала Куприна. Я смотрела Сейлор Мун и читала "Детей капитана Гранта" и "Айвенго". Так что придут они когда-нибудь к Пастернаку с Куприным, придут.)
И даже если не возлюбят наши дети Пастернака с Толстым - всякие люди бывают, и даже среди тех, кто классику не любит, есть очень интересные люди, вполне самореализовавшиеся и неглупые. Так, например, просвещением меня, темной, в мире кино занимался небольшой любитель классики, но от того не менее развитый внутренне человек.
Я не говорю, что классику не надо читать, просто я бы не стала смотреть на неё, как на единственный источник духовного развития.

[Arona]

morogenoe_iz_sireni,

Я не говорю, что классику не надо читать, просто я бы не стала смотреть на неё, как на единственный источник духовного развития.

это не ко мне вопрос, я вообще мало кого из классиков жалую ))) Мне не особо интересно заглядывать в те эпохи, по той же причине, что я не люблю историческую литературу.
А рассказ... Ну, автор так видит. Мне понравилось, как он пишет, было интересно. Вот и всё

[Кротик мой любимый]

А, сама техника?

Техника хороша, да. Спокойно, лаконично, ничего лишнего, все описания и сцены "работают" )

[morogenoe_iz_sireni]

Ну, здесь можно поспорить, было бы желание - на мой вкус, автор подменяет работу слова работой сюжета, совсем нет интересных находок и эффектных деталей, да и остро чувствуются не свои слова и обороты. И деталей, деталей, мне как обычно не хватает ярких деталей. Не люблю авторов, которые не любят копаться в деталях
Но вообще я согласна, панику он нагнетает с большим умением))

[mulrog]

Какой замечательный неолуддизм. Похоже, в постсовке средней отсталости это направление становится модным: мне как-то трудно представить, чтобы эстонцы, живущие в том числе на прибыли от Скайпа, с таким ужасом относились к информационной революции.

Кстати, если вам нравится такой жанр, могу посоветовать ещё один рассказ: Елена Клещенко, "Призыв". Там тоже всё прекрасно.

[Кротик мой любимый]

Кстати, рассказ неплохой, в него веришь.
На мой вкус минус два- перезатянуто, многие вещи можно опустить (хотя вот morogenoe_iz_sireni явно оценит, деталек так много и детальки вкусные). А вот сама история мало прописана. Мне было бы интереснее про тот самый Брянский инцидент прочитать, чем про витиеватую прогулку по Москве и про готовку. Оно конечно было необходимо для иллюстрации разницы восприятий, однако чересчур затянуто. Жаль, что продолжения/раскрытия я у автора не нашёл (

[mulrog]

Imp_ch_r, идея, что кибервойны будут вести насильно призванные рекруты, а не наёмные солдаты-добровольцы — типично рашкинский epic fail. Писательница хороша ещё и тем, что точно чувствует страхи общества. Общество вот, правда, весьма специфическое.

Ну и тёплая ламповая кашка...

[Кротик мой любимый]

mulrog, насколько я понял, там использовалась технология "мозги в банке", у Лукьяненки такое было, про использования мозга для обсчёта потоков данных. Если честно, вариант "кибервойн" настолько странен, что я его даже не рассматривал.

А вот задвиги на домашнем хозяйстве - чур меня чур. Видел я такое в реальности неоднократно и нафиг нафиг такую духовность.

[mulrog]

Imp_ch_r, тем не менее, это такие "мозги в банке", которые могут вызвать, как я понял, несанкционированный пуск. Такие мозги лучше заманивать кредитами на обучение в университете, а не идиотом-военкомом. Но да, у неё плохо проработан собственно военный аспект.

Но вообще идея вечности рекрутов — это очень милый материал для психоаналитика. И/или для политолога, специализирующегося по современной РФ.

[Санди Сандерс]

Рассказ Елены Клещенко литературно слабый и психологически недостоверный. У героини рассказа после отключения сети на следующий же день началась бы ломка. (Было в интернетах исследование психолога на тему инет-зависимости у подростков, ссылку не сохранила, но могу поискать. Исследование прямо в тему рассказа.) И трех дней девушке точно было бы недостаточно, чтоб "переломаться". А она у автора хоп - и сразу стихи начала сочинять. Не меняется настолько быстро образ мышления. Это авторское допущение и есть самая что ни на есть фантастика, а вовсе не кибер-войны.